14 марта 2012 г.                         Сообщение на Круглом столе по теме
                                 "А.А.Алябьев и духовная музыка его времени в России"
                                                                                                 
                                                                                                                                                                  О.И.Захарова

               А.А.Алябьев. Литургия св. Иоанна Златоуста, ре минор,  для мужского квартета (или хора):
сочинение, издание, исполнение        

Издание Литургии ре минор А. А. Алябьева — композитора, известного прежде всего своими романсами, — является первой публикацией его крупного духовного сочинения. До сих пор из обширного духовно-музыкального наследия Алябьева издан лишь один хор; между тем это наследие, представляющее немалую художественную ценность, привлекает внимание исполнителей и музыковедов вопреки трудностям, связанным с работой над рукописными текстами.

Литургия ре минор стала известна большинству современных исследователей значительно позже двух других Литургий Алябьева (до минор и до мажор) — очевидно, потому, что ее автографов нет в основном фонде рукописей композитора (ГЦММК, ф. 40). Предположительно это наиболее раннее из его многочастных духовных сочинений, написанное еще в тобольской ссылке (1828—1832), где он оказался по ложному обвинению. Хотя время создания Литургии автором не указано, но водяные знаки «1830» на мягкой обложке автографа, а также надпись на титульном листе о принесении рукописи в феврале 1833 г. в дар Придворной певческой капелле позволяют конкретизировать дату. Скорее всего, Литургия писалась в 1831 году, до встречи композитора 2 июня 1832 года на Кавказе с его будущей женой Е. А. Офросимовой (урожденной Римской-Корсаковой), которой он и посвятил это сочинение. Тогда же Алябьев передал ей рукопись, а она, в свою очередь, принесла ее в дар капелле. То, что Литургия предназначалась не для смешанного хора, как большая часть духовных произведений композитора (по крайней мере, дошедших до нас), а только для мужских голосов, позволяет предположить, что Алябьев ориентировался на хор мужского Знаменского монастыря Тобольска, в котором жил в 1828 году и для которого писал церковные песнопения. Созданная, по-видимому, уже в конце тобольской ссылки, Литургия стала для композитора своего рода итоговым сочинением в духовном творчестве этого периода.

По нашим сведениям, Литургия ре минор — единственное произведение из духовной музыки Алябьева, которое он пытался опубликовать или, по крайней мере, добиться узаконенного цензурой исполнения. В то время разрешение на издание и исполнение русской духовной музыки давала только Придворная певческая капелла, и Офросимова передала ей рукопись Литургии — очевидно, по просьбе самого композитора, которому запрещалось посещать Петербург. Оформление рукописи в отличие от многих (если не всех) автографов его духовных сочинений носит подарочный, точнее, подносной характер. Это беловая партитура в красном кожаном переплете, украшенном золотым тиснением с орнаментом; посередине надпись золотыми буквами «Екатерине Александ­ровне Офросимовой»; два листа мягкой обложки украшены изысканным «мраморным» рисун­ком — темносиним на черном фоне. Нотный и словесный тексты записаны композитором с особой тщательностью, однако в нотах нередки карандашные и чернильные авторские пометы. О стремлении Алябьева ознакомить со своей Литургией широкий круг слушателей говорят и два дружеских письма 1834 года. Хотя это произведение в них прямо не называется, ряд фактов позволяет предположить, что речь идет именно о нём. Первое письмо адресовано Алябьевым композитору А. Н. Верстовскому; в нём упоминается «Обедня», посланная последнему, вероятно, в надежде на содействие в исполнении. Здесь же — небольшие подробности о работе над сочинением: «Обедня была написана в две недели, стало по пословице «скорость нужна блох ловить»»1. Второе письмо — А. А. Тучкова, друга Алябьева, писавшего композитору: «... нетерпеливо ждем, когда вы будете с вашим семейством, когда исполнятся ваши желания, а до того твердим про себя: «Сохрани, Господи, душу его...» (Тучков цитирует, несколько перефразируя, слова из № 13 Литургии. — О. 3.). Звуки этой музыки остались у меня навсегда в памяти. — Скажите, послали ли вы напечатать эту чудную, прелестнейшую музыку? — По крайней мере, вы ее верно отослали уже в Москву»2. Наверное, о том же произведении идет речь в воспоминаниях Я. В. Сабурова: «...при прощании с Кавказом Алябьев еще раз исторгнул слезы умиления и восторга своею духовною музыкой: казалось, вся глубокая дума грустной и высокой души его излилась в этих очаровательных звуках»3.

 

Цит. по кн.: Доброхотов Б. В Александр Алябьев. Творческий путь. — М., 1966 — С. 144. Интересно, что в те же юды Верстовский также написал Литургию для мужского состава; ноты он в свою очередь послал Алябьеву. ' Цит. по кн : Штейнпресс Б. С. А. А. Алябьев в изгнании. — М., 1959.— С. 70. Сабуров Я В. Кавказ//Московский наблюдатель.— 1835.— Ч. 4. Кн. I.— С. 59.

 

После смерти композитора Е. А. Алябьева подарила Троице-Сергиевой лавре автограф хоровых голосов с надписью, выгравированной золотыми буквами на переплётах каждой из четырех тетрадей: «Литургия Иоанна Златоустаго на четыре голоса. Музыка Александра Алябьева. Принесено в дар Троицкой лавре Екатериною Александровною Алябьевою на память о ея супруге. 1851».

Имя этой женщины хорошо известно всем, кто сколько-нибудь знаком с биографией композитора. Как полагает Е. М. Левашев, «подавляющая часть сочинений Алябьева с середины двадцатых годов и вплоть до смерти композитора (1851) тем или иным способом связана с личностью Екатерины Александровны»[1]. Прежде всего это относится к началу 1830-х годов, когда одно за другим появляются произведения, посвящённые Офросимовой. И первое среди них — Литургия (следом за ней были сочинены шесть романсов, а чуть позже — еще два).

Литургия ре минор явно предвосхищает написанную Алябьевым в 1840-х годах Литургию до минор для смешанного хора. В характеристике последней, данной Левашевым[2], многое может быть отнесено к публикуемому нами сочинению. Композитор положил на музыку большинство пригодных для хора канонических текстов службы, а также совместил в Литургии богослужебную функциональность с цельностью, драматургической выстроенностью всего сочинения (характерны, в частности, тематические связи на расстоянии — например, в номере 10 и первой части номера 13). Как и в Литургии до минор, здесь перед номерами и отдельными разделами выписаны возгласы священнослужителей, после которых вступает хор; таким образом автор показывал, что мыслит свое произведение как часть храмового действа. Вместе с тем уже в этой Литургии ярко запечатлелось субъективное, автобиографическое начало, о чем свидетельствует хотя бы факт посвящения церковного сочинения любимой женщине. В свете автобиографической программности воспринимается и замыкающий Литургию концерт «Приклони, Господи, ухо Твое»: в страстной мольбе к Богу отразились и глубоко личные переживания композитора.

Показательна связь Литургии ре минор, как и вообще духовной музыки Алябьева, с его романсами, и прежде всего с романсом «Соловей», ставшим своеобразной монограммой композитора, который ассоциировал себя с образом изгнанника и певца любви[3]. Связь с «Соловьем» наиболее заметна в номере 10 («Тебе поем»), где интонации начального восьмитакта точно повторяют контуры мелодического рисунка первых двух фраз этого романса, а в основе темы последнего раздела — мотив фортепианного отыгрыша.

В заключение отметим еще одну особенность Литургии — ее полифоничность. Одна фуга, два фугато, четыре номера с фугированным изложением — такое нечасто встретишь как у самого Алябьева, так и у его русских современников. Вместе с тем эта полифоничность отвечала взглядам композитора на церковный стиль. В цитированном выше письме Верстовскому Алябьев замечал: «Я о твоей (Литургии. — О. 3.) уже писал, она мне нравится, но жаль, что начал одно allegro концерта фугой и не кончил оной, церковная музыка оное требует». Отметим и постепенное нарастание полифонических эпизодов в Литургии Алябьева: в начальных номерах — небольшие фугированные построения, в «Иже херувимы» — фугато на одну тему, в «Верую» — развернутая фугированная композиция с двухтактной темой, в «Милости мира» — фугато на четырехтактную тему и, наконец, в третьей части Концерта — фуга на четырехтактную тему.

В конце издания помещены Примечания с кратким описанием источников публикации, пояснением принятой системы редакционных изменений, с комментариями к отдельным номерам.

В Приложении дается авторский вариант песнопения «Иже херувимы» (№ 6 Литургии). Вариант изложен в той же тональности и для того же состава, что позволяет по усмотрению хормейстера использовать его вместо основного текста.

Пользуемся возможностью выразить благодарность музыковеду С. Г. Зверевой, указавшей нам место хранения автографа голосов Литургии ре минор.

О. Захарова


Левашев ЕМ История «Русского соловья»//Музыкальная жизнь.— 1987. №24.— С. 16. [2]

Левашев Е.М. А.А Алябьев (раздел 3)//История русской музыки. Т.5.— М., 1988.— С. 58—59

Такое автоцитирование — не редкость в творчестве художников романтической поры, любивших привносить в свои произведения дополнительный, скрытый смысл. У Алябьева же тема «Соловья» присутствует в Третьем струнном квартете, в хоре «Пела, пела пташечка», в ряде романсов и других сочинений.


   

ПРОЛОГ/a> | НАЧАЛО | РОЖДЕНИЕ КЛУБА | CREDO | ЧТО СДЕЛАНО | ЧТО БУДЕТ |
НАШИ БАСЫ | О КЛУБЕ | ИНФО | КОНТАКТ | ПИШИТЕ | РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ