Инна Тихая-Тищенко

                                                         НЕКЛАССИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
   
    – А давайте пойдём на классическую музыку! – послышался голос откуда-то с последнего ряда. На меня пристально смотрели смешливые мальчишеские глаза.
    – На концерт классической музыки? – переспросила.
    – Ну, да! – озорно сверкнули глаза.
    – А какую музыку Вы предпочитаете? – заполняю паузу, возникшую от неожиданного предложения.
    – А, любую, просто классическую…
    Явно, шутник, но, принимая игру, подхватываю лёгкое отношение к серьёзной теме:
   – Пойдём? – обращаюсь ко всей студенческой группе.
   – Почему бы и нет…, – повела плечиком одна из девушек.
   Остальные ответили молчаливым взглядом, то ли вопросительно, мол, поживём – увидим, то ли иронично…
    Планы мои перед началом курса культурологии были несколько иные: театры, музеи, картинные галереи. Даже намеревалась предложить оперу в Большом, но классическую музыку?.. А тут - инициатива от самих,  не разочаровались бы!
    Пролетела неделя, и, начиная следующее занятие в «беспокойной» группе, слышу настойчивое:     – Так мы пойдём на концерт классической музыки? – сквозь напускную серьёзность вновь загорелся смешливый огонёк.
    – Пойдём, – отвечаю, не отказываться же …
    Вскоре мне позвонила добрая знакомая – специалист в искусстве искушённый и чрезвычайно эрудированный. Общаемся больше по телефону, представляется она шутливо «тёзкой по батюшке» – отчества у нас одинаковые. Знает всю прежнюю театрально–музыкальную Москву, скептически относится к современной. Рассказчик, что сам Ираклий Андроников, и характер – палец в рот не клади! Всегда найдёт, за что «прищучить», крепко словцом шлёпнуть, за дело, конечно, но и восторгается неподражаемо…
    Так вот, звонит мне «тёзка по батюшке» – надежда моя! – авось что присоветует?
    – Что Вы такое надумали?! – слышу в ответ категоричный голос. – Не доросли они ещё – малы!
    Да я и сама так думаю… Угасла надежда.
    Очередное занятие началось с традиционного:
    – А что Вы решили по поводу классической музыки, идём?
    Да-а…, принимать решение всё-таки придётся!
    И вот она – удача! Просматривая новости интернет–журнала «Русский переплёт», читаю:
    «В культурном центре им. П.И. Чайковского состоится фортепианный вечер студента Московской консерватории Вячеслава Грязнова. В программе произведения Фридерика Шопена и Ференца Листа». А ниже мелким шрифтом ключевое: «Вход свободный».
    Встречу назначили в метро сразу после занятий. Пришли человек десять–двенадцать, ждала их около получаса, может быть передумали? Нет, кого-то из девчат на переходе потеряли, искали потом врассыпную.
    А где же главный «массовик–затейник»?
    – Что-то у него не получилось, – отвечают, не глядя …
    Минуты за три до объявленного начала вся наша «гвардия» с набитыми учебниками рюкзаками и чертёжными тубусами, чуть снизив набранные «обороты», из вечерних сумерек «въехала» в ярко освещённое фойе концертного зала.
    Встретили нас немного растерянно:
    – Откуда вы?
    – Из Бауманского …
    В камерном зале, застывшем в торжественном ожидании, царила тишина, однако все места оказались заняты. За нами, неуверенно столпившимися у входа, доброжелательно и как-то по-свойски наблюдала почтенная публика.
    В переливающихся бликах хрустальной люстры белым парусом вознёсся раскрытый концертный рояль. Зачарованные, мы и не заметили, когда его окольцевали новые ряды изящных кресел, расставленные кем-то из служащих. Их неслышно занимали припоздавшие слушатели.
    Открыла программу молоденькая девушка-конферансье, и к роялю вышел юноша, копия – сосредоточенный студент–бауманец.
    Лёгкий сдержанный поклон … «Шопен, опус №…» … Минутная пауза, и словно по мановению волшебной палочки за роялем возник – нет, не студент, но – маг, лёгким касанием клавиш преодолевающий все мыслимые границы.
    Музыка то срывалась горным водопадом, то журчала прозрачным лесным ручейком, волнуясь и затихая. Forte и pianissimo осыпали, соперничали, завораживали в своей таинственной беспредельности …
    Аплодируя музыканту, седовласый солидного вида человек обратился к сидящей меж нами даме, видимо, супруге:
    – Это – студенты Консерватории, учатся, – и кивнул в сторону моих подопечных.
    Так проникновенно слушать музыку могли, видимо, лишь будущие профессионалы …
    И вот он – «Мефисто–вальс» Листа, – виртуозность и экспрессия, высокий темп и лирические нюансы … Овации, море цветов, поздравления!
    – Ему же только двадцать два! – изумляются мои второкурсники, им и самим-то по восемнадцать–девятнадцать, не более.
    – А раньше бывали на концертах классической музыки? – любопытствую.
    – Нет, первый раз…
    Тем временем по залу поплыли разноцветные рекламные листочки. Проникаю не без труда в эпицентр и представляюсь галантно приветливому господину, который мгновенно берёт «на карандаш», пояснив: для будущих контактов.
    На подаренной визитке читаю:
    «Добриков Орест Орестович – директор Творческого объединения по эстетическому воспитанию молодежи «Музыкальная Юность» при Комитете по культуре Правительства Москвы».
    А мои «новоиспечённые» любители классики с ним уже пообщались. Довольные, они обсуждали планы на очередной концерт – учащихся Центральной музыкальной школы, лауреатов различных высоких конкурсов – российских и международных.
    Мероприятие должно было состояться в Консерватории где-то через неделю. В назначенное время туда отправилась почти вся учебная группа, заинтригованная восхищёнными рассказами «первопроходцев». И вновь – открытие и дружные аплодисменты мастерству юных дарований ...
    Орест Орестович и сейчас достанет «из-под земли», чтобы пригласить студентов на очередной концерт, отзывами интересуется. Особо его – тоже музыканта – радуют искренность оценок и непредвзятость суждений пока ещё неискушённых слушателей.
    А тем вечером, переполненные концертными впечатлениями и эмоциями, мы не спешили покидать гостеприимный зал. Изучая в фойе афиши, обратили внимание на рекламу события уникального – концерта русских басов. Информация, что называется, «зацепила».
    Неожиданно на наши не то вопросы, не то реплики отозвался явно компетентный в своём деле человек. Его доброжелательно спокойный тон располагал к общению. Разговорились и познакомились с Вячеславом Алексеевичем Сидоровым – Председателем Народного клуба любителей русских басов.
    Очередная встреча с ним произошла случайно – на литературном вечере «Русского переплёта», того самого, на сайте которого находилась заветная информация о выступлении молодого пианиста. Вячеслав Алексеевич рассказывал о приближающемся концерте, посвящённом песням Великой Отечественной. Кое-кто из ребят взял билеты … Так в дополнение к учебному курсу родилось новое направление эстетических, да и культурологических пристрастий, но об этом – как-нибудь в следующий раз…
    От директора «Музыкальной юности» мы позднее узнали, что Грязнов назавтра после концерта улетал в Японию, где при аншлаге в зале на две тысячи мест им была исполнена покорившая нас программа: Шопен, Лист. И снова контракт – теперь уже несколько японских городов открыли лучшие филармонические залы признанному мастеру…
    Закончен курс культурологии, выставлены зачёты. Однажды, проходя вдоль рядов Большого зала Консерватории, слышу своё имя и, присмотревшись, узнаю бывшего студента. В антракте знакомимся с мамой, она здесь впервые – сын пригласил …
    Даже профессиональный искусствовед – «тёзка по батюшке» – в конце концов мою решительность одобрила, поддержала …
    Да, а что же наш «сорванец», ставший невольным инициатором столь замечательной истории, – тот упрямец, с которого началось незабываемое прикосновение к возвышенному и прекрасному? А он, едва ли ни единственный из всех, так никуда и не пошёл.
    На мой вопрос ответил уклончиво:
    – Я только Вивальди слушаю …
    Ну, что здесь ещё скажешь?